- Погодите-ка, а местное университетское радио крутит музыку? - со стороны могло показаться, что Дейдра разговаривает сама с собой, но под копной светлых волос притаилась гарнитура.
- Ну так а почему я не вижу их отчётов о ротации? Понимаю, практика не была введена, но мы легко можем оформить согласие на безвозмездное использование нашей музыки. Если у меня будут отчёты. Как сдавать данные по роялти? - повисает пауза, и со скрываемым смешком, Бэнкс припечатывает собеседника: - нет, Кабелло, допустим, не обеднеет... Но тогда студентов Брайтона на съёмках ее клипа в Орлеане не будет. А у меня уже есть парочку портфолио на примете.
Пока ей что-то говорят в ответ, Чарли заканчивает смс-переписку с Китом, отправляет уведомление о том, что есть перспектива выступления в реалити-шоу Хиллов, что просит проконтролировать, и финалит разговор по рабочему телефону договоренностью о том, что данные эфирной программы о ротации артистов начнут сдавать с нового триместра, и кого-то из университетской радиостанции надо будет научить всему алгоритму.

Второй телефон снова расцветает оповещением на экране блокировки, и на этот раз имя абонента вызывает какую-то особенную улыбку. Чарли откидывается на спинку кресла и позволяет себе проигнорировать пару звонков и сообщений, чатясь с Ксавьером. На мгновение ловит свое отражение в зеркальном экране потухшего ноутбука и задумывается: давненько такого не было. Сверлит взглядом дисплей смартфона, закусив губу - сама на себя не похожа. Очень странное ощущение.

- Я собираюсь на недельку взять отпуск, предупреждала Хэнка заранее, - набирает она его ассистентку, - и да, вопрос с организаторами концерта Свифт решен. Они предоставляют нам с десяток проходок стаффа и ещё набор билетов для руководящего состава. Нет, не знаю - билеты распределит сам Хэнк, - припечатывает она девушку, верещащую что-то в стиле "что надо сделать, чтобы получить билетик?!". Не её справки, пусть решает шеф. - Я буду вне зоны доступа, там архи-плохо ловит. Если что, все насущные проблемы переданы Линдси, остальное за неделю не завянет.

***

Иногда казалось, что они стоили друг друга и только поэтому в тандеме выжили; Чарли считала, что они просто нахватались друг у дружки, причём худшего. Однако, это облегчило им диалог на приблизительно сходном наречии. Правда, это не всегда помогало.
- Я живу спокойно, покуда в моей жизни не всплываешь ты. Чувствуешь аналогию, чувствуешь? - картинно потянула носом блондинка, будто принюхиваясь к нашему герою. - Да не в деньгах дело, Элмерс. И ты прекрасно это понимаешь. Точнее, тот ты, который сейчас не объелся седативок.

Она встаёт с дивана и отходит к окну, разглядывая ту часть улицы, которая в перспективе её балкона всегда кажется меньше.
- Да в чём дело?! В том, что не стоит на работу? Ну так и кто виноват? Пятый по счёту ассистент и два менеджера? Ты серьезно? - оборачивается к нёму, крутя в пальцах ключи от квартиры. Отвлекает, сродни мантре. Не даёт окончательно сорваться; хотя не будем отказывать Киту в удовольствии и принижать его умения. Сейчас он докажет и покажет, на что способен. Не заставит себя ждать.

И вот он: смачный плевок в адрес Эпик.
И это он очень зря. Для Чарли, которая больше всего в жизни ценит семью и командную работу, это даже не красная тряпка. Пока нет подходящей метафоры, поэтому предлагаем невольным зрителям и главному герою этой трагикомедии просто понаблюдать за последующим пиздецом. Проходите в первые ряды, не стесняйтесь. Обещаем, слюной вас не забрызгает.

- КОНЕЧНО! ВОТ ОН! СПАСИТЕЛЬ ЛЕЙБЛА! СВЕТ В КОНЦЕ ТОННЕЛЯ! МЕССИЯ! - Чарли начинает медленно возвращаться к дивану, а значит и Элмерсу, заламывая руки. Падает на колени у дивана, отбрасывая к чертям ключи, и грабастая руки Кита в свои. Трясет в припадке картинного благоговения. - Мы не видели тебя так давно.. тебя просто загораживали, - тон меняется молниеносно, становясь жёстче и совсем не глашатайски-кликушеским, - всего лишь какая-то мелкая Камилла Кабелло нам тебя заслоняла. А еще Мэрайа Кэрри, возомнила же о себе, верно? Эээээй, - Чарли-Дэй складывает ладошки рупором, отпуская Кита- Баста Раймс, Трэвис Скотт, DJ Khaled, Рик Росс и прочие темнокожие - узрейте греночку и падите ниц! - заправляя выбившуюся прядку за ухо, Бэнкс "виновато" смотрит на парня: - прости, я слишком люблю малышку Мэган Трейнор, чтобы наехать еще и на неё. Тебе будет достаточно порицания парочки этих ничтожных артистов, или мне продолжить? Могу вызвать дух Майкла Джексона и спросить его, какого фига мы продолжаем поднимать миллионы на его авторских правах и неизданных вовремя работах, пока ты клепаешь альбом. А? - становится заметно, что Бэнкс ни на йоту не веселится. Ноздри раздуваются, в глазах вспыхивают молнии. Киту удалось. На последних слова про ЭмДжея, она поднимается на ноги, и поднимая связку ключей, идёт вешать её на крючок у двери.
- Кореец, терзающий пианино, в отличие от тебя - в туре, - слышится её равнодушный тон.

[indent] Ох блять.
[indent] Непроизвольно усмехаюсь. Ко мне приходили десятки, если не сотни, медсестер и медбратьев, сиделок, врачей самых разных профилей, включая даже психотерапевтов, и все они – уходили, обещая, в первую очередь, себе, ну а заодно и мне, никогда больше не возвращаться и не иметь никаких общих дел с Сетом Саттоном. Кто-то при этом прятал застывшие в глазах слезы, тогда как другим не удавалось сдержать своих рыданий, третьи просто цедили сквозь зубы чаще всего невнятные (а иногда вполне внятные и очень красноречивые) проклятья. Попадались и крайне невыдержанные экземпляры – те, кто даже не пытался скрыть желания впечатать свой кулак в мою смеющуюся физиономию, некоторые из них заходили дальше остальных – и почти осуществляли задуманное, останавливая себя лишь в самый последний момент. Этих медработников было так много, что я всерьез задумывался над тем, чтобы начать собирать статистику – а что мне еще делать? – но даже без этого бессмысленного занятия я сходу мог сказать, что объединяло всех этих людей. Ну, кроме неприязни ко мне и нежелания работать с таким проблематичным пациентом, разумеется. Страх потерять работу. Ведь клиент всегда прав, даже если этот клиент – я.
[indent] Вероятно, именно по этой причине мне так редко попадались хорошие оппоненты. Были те, кто пытался парировать, язвить в ответ, искать болевые точки, но безуспешно, пара неудачных попыток ответить мне в моем же стиле – и все как всегда сводилось к негативным эмоциям и хлопающей двери. Но медсестра Ниб за две минуты нахождения в моей квартире смогла переплюнуть всех приходивших до нее вместе взятых. Я бы даже проникся уважением, наверное, если бы только не знал, что это просто очередной белый халат.
[indent] Ну, что же. Тем интереснее будет сегодняшний перформанс.
[indent] – Это не взятка, а взаимовыгодное предложение, – делаю театральный взмах рукой, быстро переведя взгляд со своей ладони обратно на девушку. – Подумай хорошо, медсестра Ниб, милые старушки тебе ничего подобного не предложат, – ведь у милых старушек есть не столь милые наследники. Те самые, которые и оплачивали своим драгоценным бабушкам их лечение в клинике (ведь попасть сюда по государственной программе так же возможно, как и выиграть хотя бы на трех автоматах в казино в Вегасе – то есть, почти фантастика) – а это, к слову, отнюдь не дешевое удовольствие. Зато можно разом решить несколько проблем: пожилой родственник не становится обузой (ведь врачи, медсестры и сиделки из клиники обо всем позаботятся) и, наверное, чувствует благодарность, ну или должен, по крайней мере – вот вроде тебе и забота, и любовь – мы же платим за это, ба, а ты перепиши на нас свой дом и счета в банке, самая лучшая в мире бабуля. Такие наследнички глотку тебе перегрызут, стоит их самой лучшей в мире бабуле дать тебе даже пару долларов, проскрипев тихое и скромное «на мороженое». А те, вероятно, порываются – ведь в отличие от меня (я это уже неоднократно слышал) они ценят всю ту помощь, которую им оказывают. Это прекрасно, нет, правда, просто замечательно – ты им обещаешь, а они слепо верят. Скажи ты, что к завтрашнему дню добудешь для них эликсир молодости, благодаря которому морщины волшебным образом разгладятся, седина в волосах превратится в модное омбре, от ломоты в суставах останется лишь смутное воспоминание, а сиськи станут такими же упругими как когда-то в восемнадцать (то есть, лет семьдесят назад) – они поверят и будут ждать это чудодейственное зелье сильнее чем Хатико своего хозяина (но, как мы помним, Хатико не дождался).
[indent] Вся соль в том, что вся эта старая братия жаждет получить помощь – и получит ее, и съест ее, и поверит в нее, и действительно начнет чувствовать себя лучше. Мне же эти иллюзии не нужны, я уже наелся, спасибо – и таким образом, помощь переходит из разряда желаемой в категорию навязанной, и я, блять, просто ее понимаю, что еще должен сделать, чтобы меня наконец просто оставили в покое.
[indent] – Ладно, отказываешься от денег – твое дело. Но с лужей все равно нужно что-то делать, – пропускаю мимо ушей подкол про колесики. Пропускаю? Да, как же, только делаю вид. Спасибо, медсестра Ниб, что обратили внимание на столь незначительную деталь, вы крайне проницательны – вам это кто-нибудь уже говорил? На колесиках действительно не очень удобно. Да ты сама-то пробовала? Одолжил бы, да вот самому нужно. – Швабра в кладовке, кладовка – за дверью рядом со входом, – но девушка не очень торопится выполнять мое поручение. – Там единственная дверь рядом, других нет, –   предпринимаю еще одну попытку, но и она не приносит успеха. – Но если ты перепутаешь дверь в кладовку с той, через которую ты зашла, то я не очень расстроюсь, – и это правда. Но и эти слова – мимо ушей. За шваброй по-прежнему никто не торопится, вместо этого медсестра с самым невозмутимым видом роется в своей сумочке. Вряд ли там лежат новые полноценные и полностью функционирующие ноги, а коль их там нет – мне это неинтересно.
[indent] – Слушай, раз ты из вет.клиники... А ты ко мне или к Игги? – ротвейлер, услышав свое имя, поднимает голову и бросает на меня полный надежды взгляд. – А то может я зря тут распинаюсь, – но не услышав знакомого и такого желанного «гулять», пес выражает свою грусть секундным скулежом. Смотрю на него с осуждением: подводишь меня, дружище, мог бы гавкнуть неожиданно, грозно, а ты… Словно прочитав мои мысли, Игги действительно подает голос – только вот его красноречивое «гав» звучит не грозно, а скорее возмущённо. Предполагаю, что в переводе на человеческий это значило «да пошёл ты». – Или… – снова смешок – это все правда веселит меня. – Я понял, очередная программа! Нет-нет, у меня же уже есть домашнее животное, – улыбаюсь во все свои тридцать два. – Второго я не возьму. Хотя, конечно, дело благородное – мало кто дворняжек к себе забирает, чаще всего выбор в сторону породистых, – щурю глаза, внимательно наблюдая за реакцией, мысленно вспоминая каждое слово своей новой обузы, чтобы сходу сгенерировать что-нибудь еще. – Подожди, – улыбка в одно мгновение исчезает с моего лица. – Что ты только что сказала? – ловлю себя на том, что звучу агрессивно и даже как-то угрожающе. – «До завтра»? Ты собралась каждый день сюда ходить? – я понимаю, что тебе очень понравилось – мне тоже нравится, у меня охерительная квартира (за исключением дверного звонка), но… – Сходи лучше к своим старушкам. Принеси им свежую газету. Тапочки. Разреши почесать тебя за ушком, или что там в этой новой терапии. Ты сделаешь большое одолжение. Всем нам.
[indent] Я медленно разворачиваюсь на своем кресле, повернувшись спиной к медсестре, и отъезжаю к окну. Пиздец. Она собралась ходить сюда каждый день. Да раз в месяц – это уже слишком много. Просто выпиши лекарства, положи рецепт в почтовый ящик и все. Я же самый прекрасный вариант клиента – за меня платят, а мне ничего не надо! Просто получай свои деньги, но прекрати портить мне жизнь своим присутствием, ладно?
[indent] – А если я соглашусь, то что? – по-прежнему не слышу шагов за своей спиной. Девушка все еще тут и продолжает копошиться в своем медицинском саквояже. – Что там в твоей программе реабилитации? – не поверю, что там есть хоть что-нибудь, чего мне еще не рекомендовали ранее. – Отвезешь к знакомому целителю? Покажешь гипнологу? Или, возможно, предложишь новую мазь, благодаря которой у меня начнут расти новые ноги, а старые я просто сброшу? Ну, знаешь, как змеи сбрасывают свою шкуру, так и я – ноги, – я снова поворачиваюсь и смотрю на девушку, в этот раз не торопясь подъезжать ближе. – Знаешь, я даже соглашусь, если хотя бы один из перечисленных пунктов услышу впервые, – а это настолько же реально, как и попасть в вашу клинику по государственной программе (вспоминаем – почти невозможно). – Удивишь меня, медсестра Ниб?

[indent] Наталия отводит глаза и машинально тянет руку к лицу, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. Наталия не очень уверенно чувствует себя в большой компании, с недоверием относится к новым людям и предпочтет чтение книги большой тусовке. Наталия лишь вздыхает, в очередной раз услышав что-то вроде «да какая ты гарпия?». Они ещё не знают, что стоит Наталии сделать прыжок, рассечь водную поверхность, как она превращается — не в гарпию, нет — в самую настоящую акулу, готовую беспощадно отвоевать победу у любого своего соперника.

[indent] Ох блять.
[indent] Непроизвольно усмехаюсь. Ко мне приходили десятки, если не сотни, медсестер и медбратьев, сиделок, врачей самых разных профилей, включая даже психотерапевтов, и все они – уходили, обещая, в первую очередь, себе, ну а заодно и мне, никогда больше не возвращаться и не иметь никаких общих дел с Сетом Саттоном. Кто-то при этом прятал застывшие в глазах слезы, тогда как другим не удавалось сдержать своих рыданий, третьи просто цедили сквозь зубы чаще всего невнятные (а иногда вполне внятные и очень красноречивые) проклятья. Попадались и крайне невыдержанные экземпляры – те, кто даже не пытался скрыть желания впечатать свой кулак в мою смеющуюся физиономию, некоторые из них заходили дальше остальных – и почти осуществляли задуманное, останавливая себя лишь в самый последний момент. Этих медработников было так много, что я всерьез задумывался над тем, чтобы начать собирать статистику – а что мне еще делать? – но даже без этого бессмысленного занятия я сходу мог сказать, что объединяло всех этих людей. Ну, кроме неприязни ко мне и нежелания работать с таким проблематичным пациентом, разумеется. Страх потерять работу. Ведь клиент всегда прав, даже если этот клиент – я.
[indent] Вероятно, именно по этой причине мне так редко попадались хорошие оппоненты. Были те, кто пытался парировать, язвить в ответ, искать болевые точки, но безуспешно, пара неудачных попыток ответить мне в моем же стиле – и все как всегда сводилось к негативным эмоциям и хлопающей двери. Но медсестра Ниб за две минуты нахождения в моей квартире смогла переплюнуть всех приходивших до нее вместе взятых. Я бы даже проникся уважением, наверное, если бы только не знал, что это просто очередной белый халат.
[indent] Ну, что же. Тем интереснее будет сегодняшний перформанс.
[indent] – Это не взятка, а взаимовыгодное предложение, – делаю театральный взмах рукой, быстро переведя взгляд со своей ладони обратно на девушку. – Подумай хорошо, медсестра Ниб, милые старушки тебе ничего подобного не предложат, – ведь у милых старушек есть не столь милые наследники. Те самые, которые и оплачивали своим драгоценным бабушкам их лечение в клинике (ведь попасть сюда по государственной программе так же возможно, как и выиграть хотя бы на трех автоматах в казино в Вегасе – то есть, почти фантастика) – а это, к слову, отнюдь не дешевое удовольствие. Зато можно разом решить несколько проблем: пожилой родственник не становится обузой (ведь врачи, медсестры и сиделки из клиники обо всем позаботятся) и, наверное, чувствует благодарность, ну или должен, по крайней мере – вот вроде тебе и забота, и любовь – мы же платим за это, ба, а ты перепиши на нас свой дом и счета в банке, самая лучшая в мире бабуля. Такие наследнички глотку тебе перегрызут, стоит их самой лучшей в мире бабуле дать тебе даже пару долларов, проскрипев тихое и скромное «на мороженое». А те, вероятно, порываются – ведь в отличие от меня (я это уже неоднократно слышал) они ценят всю ту помощь, которую им оказывают. Это прекрасно, нет, правда, просто замечательно – ты им обещаешь, а они слепо верят. Скажи ты, что к завтрашнему дню добудешь для них эликсир молодости, благодаря которому морщины волшебным образом разгладятся, седина в волосах превратится в модное омбре, от ломоты в суставах останется лишь смутное воспоминание, а сиськи станут такими же упругими как когда-то в восемнадцать (то есть, лет семьдесят назад) – они поверят и будут ждать это чудодейственное зелье сильнее чем Хатико своего хозяина (но, как мы помним, Хатико не дождался).
[indent] Вся соль в том, что вся эта старая братия жаждет получить помощь – и получит ее, и съест ее, и поверит в нее, и действительно начнет чувствовать себя лучше. Мне же эти иллюзии не нужны, я уже наелся, спасибо – и таким образом, помощь переходит из разряда желаемой в категорию навязанной, и я, блять, просто ее понимаю, что еще должен сделать, чтобы меня наконец просто оставили в покое.
[indent] – Ладно, отказываешься от денег – твое дело. Но с лужей все равно нужно что-то делать, – пропускаю мимо ушей подкол про колесики. Пропускаю? Да, как же, только делаю вид. Спасибо, медсестра Ниб, что обратили внимание на столь незначительную деталь, вы крайне проницательны – вам это кто-нибудь уже говорил? На колесиках действительно не очень удобно. Да ты сама-то пробовала? Одолжил бы, да вот самому нужно. – Швабра в кладовке, кладовка – за дверью рядом со входом, – но девушка не очень торопится выполнять мое поручение. – Там единственная дверь рядом, других нет, –   предпринимаю еще одну попытку, но и она не приносит успеха. – Но если ты перепутаешь дверь в кладовку с той, через которую ты зашла, то я не очень расстроюсь, – и это правда. Но и эти слова – мимо ушей. За шваброй по-прежнему никто не торопится, вместо этого медсестра с самым невозмутимым видом роется в своей сумочке. Вряд ли там лежат новые полноценные и полностью функционирующие ноги, а коль их там нет – мне это неинтересно.
[indent] – Слушай, раз ты из вет.клиники... А ты ко мне или к Игги? – ротвейлер, услышав свое имя, поднимает голову и бросает на меня полный надежды взгляд. – А то может я зря тут распинаюсь, – но не услышав знакомого и такого желанного «гулять», пес выражает свою грусть секундным скулежом. Смотрю на него с осуждением: подводишь меня, дружище, мог бы гавкнуть неожиданно, грозно, а ты… Словно прочитав мои мысли, Игги действительно подает голос – только вот его красноречивое «гав» звучит не грозно, а скорее возмущённо. Предполагаю, что в переводе на человеческий это значило «да пошёл ты». – Или… – снова смешок – это все правда веселит меня. – Я понял, очередная программа! Нет-нет, у меня же уже есть домашнее животное, – улыбаюсь во все свои тридцать два. – Второго я не возьму. Хотя, конечно, дело благородное – мало кто дворняжек к себе забирает, чаще всего выбор в сторону породистых, – щурю глаза, внимательно наблюдая за реакцией, мысленно вспоминая каждое слово своей новой обузы, чтобы сходу сгенерировать что-нибудь еще. – Подожди, – улыбка в одно мгновение исчезает с моего лица. – Что ты только что сказала? – ловлю себя на том, что звучу агрессивно и даже как-то угрожающе. – «До завтра»? Ты собралась каждый день сюда ходить? – я понимаю, что тебе очень понравилось – мне тоже нравится, у меня охерительная квартира (за исключением дверного звонка), но… – Сходи лучше к своим старушкам. Принеси им свежую газету. Тапочки. Разреши почесать тебя за ушком, или что там в этой новой терапии. Ты сделаешь большое одолжение. Всем нам.
[indent] Я медленно разворачиваюсь на своем кресле, повернувшись спиной к медсестре, и отъезжаю к окну. Пиздец. Она собралась ходить сюда каждый день. Да раз в месяц – это уже слишком много. Просто выпиши лекарства, положи рецепт в почтовый ящик и все. Я же самый прекрасный вариант клиента – за меня платят, а мне ничего не надо! Просто получай свои деньги, но прекрати портить мне жизнь своим присутствием, ладно?
[indent] – А если я соглашусь, то что? – по-прежнему не слышу шагов за своей спиной. Девушка все еще тут и продолжает копошиться в своем медицинском саквояже. – Что там в твоей программе реабилитации? – не поверю, что там есть хоть что-нибудь, чего мне еще не рекомендовали ранее. – Отвезешь к знакомому целителю? Покажешь гипнологу? Или, возможно, предложишь новую мазь, благодаря которой у меня начнут расти новые ноги, а старые я просто сброшу? Ну, знаешь, как змеи сбрасывают свою шкуру, так и я – ноги, – я снова поворачиваюсь и смотрю на девушку, в этот раз не торопясь подъезжать ближе. – Знаешь, я даже соглашусь, если хотя бы один из перечисленных пунктов услышу впервые, – а это настолько же реально, как и попасть в вашу клинику по государственной программе (вспоминаем – почти невозможно). – Удивишь меня, медсестра Ниб?

— О, да, я сам хочу есть. Знаю, тут недалеко хорошее место, — он улыбнулся, застегнул куртку под горло и вышел из кабинета. Закрыв дверь на ключ, когда он выключил свет в коридоре, вместе с этим зажглись аварийные фонари. И на этаже стало совсем зловеще. Если не считать открытой двери в каком-то из кабинетов. Его коллега вышел посмотреть, что его оставили одно, Эндрю махнул ему рукой. Они поднялись на лифте наверх, и вышли через прлходную на улицу.
— Возвращаясь к вопросу твоей учёбы, — он сунул руки в карманы, направляясь в кафе, куда обычно ходил в обед, — А почему бы, собственно, и нет? На четвёртом курсе будешь учить профильные предметы. Лучше тебе закончить магистратуру, там будет дополнительное образование, потом сдашь экзамен и приходи к нам. Летом приедешь на практику, — объяснил Эндрю. Совсем же не обязательно работать с отцом, тем более, что он не видел девушку в детективах и бегающей с пистолетом. Хотя, вскрытие трупов тоже далеко не женское дело, но можно же пойти криминалистами, экспертом. Тоже очень нужная работа.
— Не всегда дело в деньгах, Лео. Есть и продажные, но их не так уж и много в общей массе. Насколько я знаю, среди подчинённых твоего отца нет продажных копов, они всегда сажают всех... Быстрее возьмут деньги, чтобы посадить виновного, чем наоборот. Просто... На них не нужно смотреть и равняться. Принять тот факт, что они есть и будут появляться время от времени... Причём, не только в нашей сфере деятельности, — выдохнул Эд. Он не верил в святость всех вокруг, но старался просто делать свою работу хорошо. Не обращать ни на кого внимание, так как иначе он теряет концентрацию над там, что он делает. Если Фэрли может найти правду, рассказать о ней, то почему должен молчать. Бывали и те, кто хотел покупать... Эд лучше поможет подсобить детективам, чтобы посадить преступника, чем выпустить. Таким тоже приходилось заниматься, причём, при заступлении на службу, объяснили сразу, что иногда придётся... И вообще, в такой структуре невозможно работать без изьянов.
Он улыбнулся, не знал что о себе рассказывать. Кроме того, что родился в семье врачей и решил стать судмедэкспертом и занимался трупами, не знал что рассказывать. В этот момент показалось, что его жизнь невероятно скучная, и рассказать о ней совершенно нечего. Хотя он помнил практически все события, все, что происходило... Что аж голова пухнет от количества знаний. Любой другой завидовал его памяти, что Эд мог запоминать тексты, образы, что называется с первого взгляда. Но для него это было настоящей проблемой.

— Ну, моя жизнь скучна и однообразна. Семья врачей, отец был в шоке, когда я захотел уйти к мёртвым. Но смирился с этим, поняв, что протесты бесполезны. Школу, универ закончил с отличием, теперь вот работаю здесь. В школе много дрался, получал, из-за зависти в основном, из-за моей памяти... Что я все запоминаю практически с первого раза. И это помогало мне в учёбе, в новой школе восприняли это не очень успешно. А я от этого уже с ума сходить начинаю, слишком много я всего знаю и помню, — улыбнулся Эндрю, открывая дверь кафе перед девушкой. Они вошли, Фэрли выбрал дальний столик у окна, и попросил меню у официанта.
— Теперь ты понимаешь, почему я беспокоюсь, когда у меня провалы в памяти. Даже после глобальной пьянки я обычно все помню, что было накануне, — хмыкнул он, открыв меню на нужной странице.
— Здесь хорошие стейки, попробуй. Если что, я угощаю, — подметил парень, ткнув пальцем в нужную позицию в меню. Фэрли сам уже есть хочет, поэтому не стал дожидаться Лео, заказал себе салат и стейк с картофелем "фри". И чашку кофе.

[indent]Ох, я едва ли перевожу дыхание оказавшись за дверью его кабинета. Потому что когда он закрыл замок, в голове отчаянно пронеслась мысль, что ловушка захлопнулась и я попалась. Было сложно держать себя в руках и не поддаться той тянущей неге, что пробудилась, стоило ему обжечь меня своим дыханием. Краткий экскурс по его возможностям, практически выбивал землю из под моих ног. Сердце до сих пор пытается куда нибудь убежать. Тяжело сглатывая подступивший комок, хочется верить, что он не заметил, как тело реагирует на его манипуляции. Еще больше усилий пришлось приложить чтобы не простонать в его руках. Чертов искуситель! За его садистские наклонности, хотелось ответить той же монетой и засандалить по более чувственному, но я впиваясь ногтями в ладони, сжимала их в кулаки. Лучше просто держаться подальше.
[indent]Мне не требуется много времени, чтобы взять со стола секретаря ручку. Так же быстро и размашисто оставить свою подпись в его экземпляре и наглым образом вернуть это соглашение. Наглым, ну потому что без стука открыла дверь, прилепила скрепленные листы на дверь и ушла, даже на него не взглянув. Не уволил и славно. Говорить с ним больше не намерена и надеюсь, что я придумаю способ не появляться на общих собраниях этого дурдома. Завтра по офису обязательно пронесется волна разговоров, перешептываний и сплетен. Кэтти опять меня достанет… На этой ноте я слишком агрессивно хватаю свой плащ в охапку и спешно покидаю офис, благо уже было безлюдно и никто не заметил, моих эмоций. Да и тот фак, что я показала в камеру, покидая здание, вряд ли будет расценен охраной как посыл к начальству. Просто у стажера был трудный день.
[indent]Оказавшись в машине позволяю себе немного выпустить пар и прямо поорать от души. Да, вот так вот бездумно и на саму себя, за что разучилась затыкаться в моменты, когда это следует делать. Немного успокоившись, включаю в салоне свет, чтобы ознакомиться с документом, что мне вручил Фейбер, но дальше третьей строки не идет. Потом. Пусть уже и подписала. Не важно, там вряд ли будет что то новое. В голове грёбанные мысли просто перебивают его содержание при чтение, что я просто откладываю бумагу на пассажирское, куда ранее кинула плащ, и откидываюсь на спинку сидения. Мысли из прошлого, которые я отчаянно складывала в самый темный угол, придумывая себе оправдания, чтобы их не тревожить. Психолог заколачивал им выход, работая над каждой в отдельности, но сейчас им плевать и парочка пробиваются сквозь щели наружу. На эмоции меня постоянно выводил Уильям. Биллу не нравилось, как смиренно я потом стала принимать его попытки вывести меня из себя. Может и в этом случае, надо просто настроить себя так, чтобы при встрече с Сэмом, хотелось просто пройти мимо или при разговоре не употреблять предложения состоящие больше чем из парочки слов? Может поможет и стискивать кулаки, пусть хоть до крови, лишь бы не психануть и не взорваться, как пороховая бочка. Давай дорогая, найдем кнопочку “похуизм” и включим этот режим. Нам же так нравилось… Пока безрезультатно. В голове наоборот завертелось, что надо было просто в пятницу накинуться на него еще раз и еще, а то банальный недотрах до сих пор дает о себе знать. Сука! Я резко сажусь прямо, гашу свет и завожу машину. Так дело не пойдет! У меня был план и этот досуг должен затмить тот вечер, иначе какого черта?
[indent]Я не поехала домой переодеваться, вспомнив, что где то в багажнике была сумка с кое какими вещами и сразу направилась сперва перекусить, в уже полюбившуюся мне забегаловку, чтобы алкоголь не срубил меня быстро и не испортил все намеченные на вечер планы. Звонить подруге даже не стала, она динамит меня уже почти месяц и мне это уже изрядно надоело. Избавляться от говна в жизни, так по полной! Примерно такой настрой руководил мной сейчас. Я остановилась недалеко от китайского ресторанчика, и отправилась к багажнику на поиск какой то другой одежды. Сумка покоилась под коробками со склада, что опять пришлось заметно повозиться, чтобы вызволить сумку со шмотьем. К моей удаче, (сука-карма взяла выходной?) нашла короткую кожаную юбку на молнии. Славно! В ресторан я вошла с ней и уже после того как отужинала не острой лапшой, переоделась в туалете.
[indent]Что то меня все равно тянуло позвонить Дженни, но взяв телефон в руки и открыв ее контакт, с минуту попялившись на ее фото, откинула телефон на соседнее сиденье. К черту ее и Сэма тоже! Так, не думаем о нем сегодня, хватит! Пошел он в задницу любой из белой, черной или азиатки! Только одно упоминание этого, заставило меня закатить глаза. Ну вот что со мной не так? Кто меня сломал? Фейбер! Кричит подсознание и это лишний раз напоминает, что я отчаянно должна вернуться к своим стандартным настройкам, где я предпочитаю плеваться ядом на всех и каждого, почти, мне неугодного, а то медленно начинаю становиться невыносимой сама себе, стоит только в голове ему промелькнуть.
[indent]Не доехав квартал до клуба, меня останавливают полицейский и тут я вспоминаю, что карма давно не давала о себе знать. Что на этот раз? — Добрый вечер мисс, офицер Робертс, можно ваши документы? - подтянутый офицер, странно что не колобок с пончиком, останавливается напротив моего окна и я натянуто улыбаюсь, пытаясь сообразить, где я успела накосячить. — Здравствуйте, да, сейчас. - правой рукой к бардачку, а левой придерживая юбку, которая была слишком короткой для подобных манипуляций, если конечно в плане не было светануть своими чулками и тем что повыше. — А я что то нарушила? - немного покопавшись, вынимаю сперва косметичку, а затем и документы, что передаю копу. — Мисс Хэйс, вы в курсе, что у вас разбиты задние габариты? В Смысле? На моем лице неподдельное удивление, — Как разбиты? - я отстегиваю ремень безопасности и тут же выхожу, чтобы удостовериться лично, — Черт! Вчера колесо меняла, все было в порядке, - шумно выдыхаю, Карма-сука, ты почему меня так ненавидишь? — Простите офицер, я не знала. - сдавливаю переносицу и делаю глубокий вдох, — В последние дни очень много навалилось забот, не усмотрела, извините офицер Робертс. Ну вот, придется теперь еще и тачку в ремонт сдавать. Кажется впору задумываться о том, как очистить свои грехи перед кармой, что так со мной “заботливо” суетится. — Переезжаете? - интересуется, пока заполняет бумажки, — А, нет. Переехала можно сказать уже давно, а это так, те самые заботы, что свалились за выходные. Потоп на складе, все что удалось спасти. - пожимаю плечами, на что мужчина в форме понимающе кивает и выдает штраф, — Всего доброго мисс Хэйс, главное не забудьте оплатить вовремя, а то на ваши плечи ляжет еще одна забота - визит в суд. - он направляется в сторону патрульного автомобиля, но я не устояв, по сложившийся традиции, кричу вдогонку, — Офицер Робертс, извините, а вы женаты? У вас очень красивые глаза. Может составили бы мне компанию, как нибудь? - впервые за вечер я действительно искренне улыбаюсь. — Жаль. - эх и тут мне облом. Офицер оказался окольцован, а я кольца и не заметила. Полицейский и правда был довольно симпатичным и если бы не его служба и наличие жены, можно было бы пригласить его составить мне компанию даже этим вечером, но карма передавала приветы. Патрульная машина уехала, пока я стояла у багажника, пытаясь поймать в памяти момент, когда все было в порядке. Не со мной, а с машиной. — Странно, вроде когда юбку доставала были целы, или я реально уже умом тронулась со всем этим? - вопрос в пустоту перед тем как вновь сесть за руль.
[indent]Руки в который раз проходятся по рулю с нервным постукиванием, прежде чем вновь взять телефон. Какая же шоу-программа будет ждать меня сегодня? Я уже у клуба и любимый тиндер встречает меня уже знакомым окном с чатами. Неспешно листаю их, смотрю на фотографии и в какой то момент понимаю, что все, с кем я начинала знакомства имели одну отличительную особенность - карий цвет глаз. Интересно. Видимо я подсознательно предпочитала избегать голубоглазых, ведь они еще те черти в душе, который рано или поздно да выберется наружу. Да, сын тоже еще тот дьяволенок, но ведь сейчас не о нем. Недолго полистав Тиндер, решаю пустить все на самотек. В клубе наверняка полно народу и найдется кандидат, кто поможет мне справиться с моей “проблемой”. Нужно лишь скрыть следы, что прикрывает шифон. Шарф с собой тащить не планирую и признаюсь честно, я не могла не думать о нем, когда замазывала консилером засосы. Флешбеки так и мелькали в подсознание, подначивая сердце забиться быстрее.
[indent]Косметичка в мгновенье опустошилась и превратилась в клатч, куда я закинула телефон, карту, ключи и конечно презервативы. Хоть я и была на таблетках, но подцепить какую то заразу мне совсем не хотелось. Я выпрыгиваю из машины, прихватит пару сотен наличных, на случай если охрана на входе заупрямится. Провожу последнюю ревизию образа у бокового зеркала, подправить помаду и прическу,  идеальна, а затем одергиваю юбку, что неумолимо стремилась вверх, стоило сделать несколько шагов.
[indent]Мда, парни на входе явно за ночь гребут большие “чаевые” раз даже за две сотни они не соглашались меня впускать, оправдывая тем, что у них там, якобы, закрытая вечеринка и вход строго по спискам. Но кого они пытаются обмануть? они просто хотят больше. Прошло короткое мгновенье и я уже кокетливо улыбаюсь мужчине, — Мм, -  что приобнял меня перед охраной, — Это волшебное создание со мной. - с ним не перечили, а я и не стала расстраивать сказочника, лишь подыграла и одарила улыбкой вновь. Ничто не помешает мне сбежать от него, стоит преодолеть этих упрямых громил. Несмотря на то что в клубе была, как говорила охрана, закрытая тусовка, людей было в нем полно и веселье шло полным ходом. и прежде чем присоединиться к толпе трясущихся задниц, мне требовалось выпить и так же избавиться от мужчины, который провел меня сюда. Соврала ему, что припудрив носик, вернусь, но на половине пути, свернула к бару. Бармен был заметно занят, что мне пришлось ждать наверное около десяти минут, чтобы наконец то сделать заказ. Текила была моим напитком и наверное это исходило из моей любви к кислым цитрусовым, которые шли к ней всегда в закуску. Сок лайма обжигает губы, которые облизываю, в попытке уменьшить жжение, но я никогда не кривлюсь этой кислоте. Девушка рядом не пьет, но открыто, никого не стесняясь, заставляет исчезнуть дорожку белого порошка. Оу, а здесь такая вечеринка!? Нет, подобной дрянью я не балуюсь, максимум травка, но теперь все таки надо быть начеку, чтобы никакая тварь мне ничего не подсыпала в выпивку. Выпив несколько шотов, двигаюсь в сторону танцпола, ведь текила начинает ударят в голову, а тело давно просится в пляс.
[indent]Танцпол двигался словно связка змей в яме. Кто то уже лезет кому то под юбку, а кто то трется задницей о незнакомца и кажется не совсем понимает, что он делает это не со своими друзьями, с которыми решил сегодня покорить этот клуб. А может он под наркотой? Все возможно, ведь кому то без подобной хрени, сложно представить клубный движ. А что до меня, то музыка мой наркотик. Да, именно она сейчас проникает в мое тело и двигает им ей в такт. Мне хорошо до такой степени, что по коже пробегает волна приятных, прохладных мурашек. Пожалуйста, пусть этот вечер будет не таким говенным, как все выходные.

«Ты мне не брат!» - истерически кричу, наблюдая, как ты превращаешь в мясо моего нового ухажёра.
«Ты мне никто!» - незамедлительно прилетает ответочка, стоит мне лишь представиться очередной размалёванной тёлке твоей девушкой.
«Я ненавижу тебя!» - короткая фраза срывается с губ, пока я собираю свои вещи, выброшенные из окна моей же комнаты в доме отца.
«Я убью тебя когда-нибудь!» - бросаешь острую фразу, пока я прыгаю на крыше твоей новенькой машины, превращая её в груду металла и битого стекла.
«Будь всегда рядом...» - произношу шёпотом, пока ты крадёшься в дом, с моим пьяным телом на руках.
«Ты сводишь меня с ума...» - смеёшься, пока я в торговом центре уговариваю незнакомых детей взять мне сладкую вату без очереди.
«Останься...» - прошу тебя ночью, после очередного приступа кошмаров.
«Не уходи...» - пытаешься задержать, пока я вновь пробую прекратить все попытки откровенно поговорить.
«Всё слишком изменилось...» - выдыхаю слова, опуская голову на твоё плечо.
«Мы всё вернём...» - заботливо целуешь в висок, как всегда делал в детстве.
Сможем?

Возвращение в Новый Орлеан спустя столько лет, как и проживание под одной крышей с новой семьей отца, оказалось максимально кошмарной идеей - эта мысль словно заезженная пластинка совершает оборот за оборотом в голове, вынуждая меня принять окончательно решение: продолжить играть роль милой дочурки, сумевшей простить обман папочки, или же быть той, которой плевать на все нормы приличия, как и на то что про неё может подумать мачеха со своим сыночком. Уверяю, в любом случае ничего хорошего они обо мне не скажут. Для мачехи я пожизненно ничто иное как грязное пятно на очищенной биографии отца, которого, по мнению этой сучки, она с таким трудом заставила жить новой жизнью, поднимать бизнес, и растить сына. И только представьте, стоило проявиться первым плодам её трудов как вдруг, словно хлесткая пощечина, на пороге семейного гнёздышка возникает родной ребёночек - очередная жалкая попытка бывшей сохранить связь «отец-дочь», раз уж «муж-жена» не вышло. Конечно, у любой башню сорвёт, оно и понятно.
   За ужином я все чаще молчу, гоняя по тарелке туда-сюда давно остывшую еду. На милом личике полное отсутствие эмоций, в то время как душу сжирает адское пламя. Признаюсь честно, я не могу принять новую жизнь отца, где рядом с ним теперь другая женщина и давно взрослый сын. Первая создаёт уют и тепло в доме, второй просто любимец всех подруг и друзей, которому вскоре суждено перенять бизнес. Все хорошо, все замечательно…если не забыть об одной маленькой, никому здесь не нужной вещи - их счастье омывается слезами моей матери! Только вот обновлённой версии семейства Броуди плевать на все что было до. Даже сейчас каждый за этим чертовым столом играет определенную роль. Улыбаются, шутят, интересуются комфортно ли чувствую себя. Ясен хрен не комфортно, твари вы лицемерные!
   - Прошу меня извинить,- бросаю вилку на фарфоровую тарелку чуть громче чем нужно, выбираюсь из-за стола. Боясь упустить нить решимости, тороплюсь в «свою» комнату, по дороге приходя к единственному: желание вернуться в Новый Орлеан - ок, хорошо; попытка дать отцу второй шанс - дерьмовая затея. Схватив дорожную сумку, наскоро скидываю в неё всё что попадается под руку: так и не убранные в шкаф шмотки, пару книг, ноут и прочее. - На твоём месте я бы не стал этого делать - голос Романа, сводного [недо]брата, заставляет вздрогнуть - Орлеан не настолько большой город, чтобы я не сумел притащить твою попку обратно домой уже через час, сестренка. - Отсосёшь раньше, чем найдёшь, милый, - пускай звучит слишком грубо, но мне плевать. Толкнув парня плечом, успеваю показать на прощание средний палец, а затем быстро выскакиваю на улицу. Кинув сумку на заднее сидение своей машины, прыгаю за руль и резко срываюсь с места под ошарашенные взгляды «родителей». К чёрту их! К чёрту всё! Это не мой дом, а я не его часть. Так что плевать!
   Холодный воздух из открытых окон авто остужает пыл, возвращая сознанию трезвость: это просто не лучший вечер, как и парочка прошлых. И в такие вечера как этот я предпочитала бежать. Бежать от своих чувств и желаний. Бежать куда угодно, лишь бы не сжимало холодными тисками и без того замученное сердце. Только вот в этот раз некуда - Новый Орлеан не сумел простить первого побега. Этот город больше не ждёт меня. Слишком горд, в этом мы схожи.
   Я бездумно проезжаю квартал за кварталом, нервно размышляя что делать дальше и, самое главное, где теперь ночевать. Снять номер в гостинице или койку в хостеле даже не обсуждалось, ведь в одном Роман, черт возьми, был прав: стоит хоть раз засветить карту, как парень тут же поймёт где я [конченный хакер с его компьютерными штучками, ненавижу]. Налички у меня нет, а банкомат всё по той же причине отметается. Заехать на парковку и спать в машине не самая лучшая идея. Одним словом, нужно найти квартиру или же комнату на крайний случай. Приметив свободное местечко у обочины, паркую машину, параллельно открывая приложение для поиска жилья. Полчаса тупого скролинга ленты и вот бинго, мать его - после короткой переписки с автором одного из объявлений, получаю адрес квартиры, где сдаётся комната.
   Проходит около часа, прежде чем мне удалось добраться до нужного адреса. К этому времени на город практически опустилась ночь, так что мне глубоко параллельно на всё, кроме мыслей о мягкой постельке и тёплом одеялке. Но, прежде чем наступит заветный момент единения с кроваткой, нужно сыграть роль миленькой девочки. Поправив непослушные волосы, натягиваю самую очаровательную из своих улыбок, двигаясь в сторону входа в дом. Нужный этаж, необходимая дверь. Короткий звонок, как договаривались, и ожидание появления хозяина квартиры. Надеюсь, мне повезёт и это не маньяк.

Улыбаясь девушке, увлечённо рассказывающей о нелепом и, как ей казалось, дико смешном случае из детства, Лиам выпивает безалкогольный мохито (хотя пить ему уже совсем не хотелось), трогает её за руку, чтобы она отвлеклась и, наконец, замолчала, а затем, добившись желаемого, доверительно произносит:

— Запомни этот момент, потом продолжишь, я только схожу за напитками и вернусь к тебе, — и, оставив бедную девушку томиться в напрасном ожидании, Мерсер теряется в толпе, не испытывая ни малейшего угрызения совести. Разве что облегчение и вдруг накатившую усталость.

Только познакомившись с "мёртвой невестой", назвавшейся Кортни (или всё-таки Клэр?), Лиам понял — целый вечер он в её компании не выдержит. Симпатичная, но очень, очень много болтает, постоянно смеётся и ничуть не похожа на Хэйли, как ему сперва показалось. Фантастической глупостью было пытаться отвлечься от мыслей о ней с девушкой, что её напоминала.

Пробираясь сквозь толпу, парень ищет взглядом прилизанную макушку своего приятеля Эндрю, решившего этим вечером примерить на себя образ Фредди Меркьюри, но медсёстры, ведьмочки и сексуальные кровавые куколки нещадно отвлекают его внимание от поисков друга. Вспомнив, что перед знакомством с Кортни (или это была Констанция?), Эндрю тоже нашёл себе спутницу, Лиам смиренно вздыхает и продолжает путь уже в сторону выхода.

Не так он представлял себе этот вечер… И дело ведь было даже не в вечеринке, над которой, стоит отметить, Джойс действительно постарался, а в эмоциональном состоянии, с которым Мерсер сюда заявился. Кто идёт развлекаться и клеить девчонок, в это же время думая о бывшей и воображая её рядом? Лиам это осознавал, но с поистине ослиным упрямством так и не мог признать, насколько сильно подкосила его новость о её помолвке.

Парень останавливается в холле, оглядывает разношёрстную толпу, так неистово веселящуюся, наслаждающуюся беспечной жизнью, что невольно закрадывается мысль остаться, дать шанс какой-нибудь кошечке в кожаном комбинезоне, а затем всё-таки увезти ту в более уединённое местечко. Не зря же довольствовался последние пару часов исключительно безалкогольными напитками! Наблюдая, как один подражатель Дракулы блюёт на расписной ковёр, а привидение рядом разбивает вазу на множество осколков, Мерсер думает о том, что устроить вечеринку не в своём доме было, пожалуй, крайне предусмотрительно со стороны самодовольного засранца. И хотя сталкиваться с Джойсом ему совсем не хотелось, парень решает ненадолго задержаться на его вечеринке.

— О, Лиам! Там Вики Броуди с цепи сорвалась — тачку твою колотит, — нахмурившись, Мерсер не сразу понимает, о ком говорит пацан, любезно поделившийся зрелищем, увиденным на парковке. — Сильно же ты её задел! — не удосужившись ни поблагодарить, ни прокомментировать слова паренька, Лиам, всё ещё недоумевая, выходит из особняка и направляется к месту, где стояла оставленная им тачка. По ушам бьют звуки разбитого стекла и смачных ударов по металлу, и только потом он замечает на крыше авто виновницу грандиозного шоу, собравшего вокруг кучку неравнодушных зевак.

Бешеная сука.

Каково это — видеть, как твою машину, для которой ты придумываешь ласковые прозвища, с которой ты проводишь бесчисленное количество часов на мойке и в мастерской, к которой ты относишься бережнее, чем к любимой девушке, беспощадно превращают в металлолом? Как разбивают все стёкла, варварски лупят по ней битой, да ещё и, ко всему прочему, торжествующе прыгают по крыше?! Лиам не знал. И сейчас, пребывая в шоке от увиденного, мог думать и надеяться лишь о том, что никогда и не узнает. Хлёсткая мысль, что вместо Ягуара могла оказаться его ласточка, ударяет чуть позже, выбивая из шаткого равновесия. Машинально стиснув зубы и сжав кулаки, Лиам обещает себе приставить к своей крошке охрану, тем пока и утешается.

— Эй, друг, с самого начала снимал? Скинь мне видео, ладно? — обратившись к рядом стоящему зомби с телефоном в руках, Мерсер хлопает его по плечу, когда тот непонимающе кивает, и с улыбкой произносит, — Спасибо! Дома хочу посмотреть, а то я походу всё самое интересное пропустил, — поджав губы, поясняет свои мотивы Лиам, но так и не встречает в лице паренька понимание. Со стороны, наверное, он действительно выглядел странно, может быть, кто-то даже спишет это на шоковое состояние, а Мерсеру же просто нужно было доказательство того, что это не он в порыве ненависти изуродовал тачку отца, а какая-то психопатка, очевидно, к нему неравнодушная.

Девчонка с пафосом бросает своё орудие (как недальновидно), встречается взглядом с ним и выдаёт то, что Мерсер не ожидает услышать. Бывало, что он не запоминал девушек, с которыми спал, но эту почти наверняка бы запомнил. И тут на лице его зарождается ухмылка, ведь Лиам вспоминает, как несколько минут назад парень упомянул имя девушки, что сейчас не сводит с него глаз.

— Детка, это всё потому что я тебе не перезвонил? — махнув рукой в сторону машины, он обводит ей масштаб проблем, и с деланным изумлением поднимает брови. Если играть, так играть до конца… — Ну прости, малыш, дело вовсе не в тебе… — выговаривая столь провокационную и максимально раздражающую фразу, Лиам не стремится взбесить Вики ещё больше (хотя постойте-ка…), а излагает запоздалую правду. Всему виной блядская привычка путать имена, и в этот раз цена ошибки оказалась необыкновенно высока.

— Слезай… не дай бог, поранишься ещё, — цедит сквозь зубы Мерсер и протягивает руку Броуди, не особенно рассчитывая, что после всего услышанного она её примет. Ему и самому куда больше хотелось скинуть её оттуда силой, но матушка учила всегда оставаться джентльменом, вне зависимости от того, какие чувства вызывала у него девушка.

Совмещать приятное с полезным – хороший навык, который помогает Эрику жить эту жизнь. Можно называть это оптимизацией процессов и казаться не просто гедонистом, интуитивно лавирующим между обязанностями и удовольствиями, но и управленцем, чей профессионализм интегрирован в личность. Эрик остаётся на пару дней в Орлеане, приехав сюда ради сделки для Плазы, но не собираясь тратить это время лишь на интересы Плазы.
Взгляд скользит по фигурам, по лицам, по яркому макияжу, по пьяным улыбкам, взгляд останавливается на высоком парне у барной стойки. Эрик даже прищуривается немного, будто это способно ему помочь угадать рост парня. Ничего с собой поделать не может, у него есть определённый типаж, и он не собирается этого отрицать. Стыдиться ему тоже нечего, хоть это и банальщина какая-то. Эрик встречается взглядом с парнем у бара, улыбается сам себе, потому что у объекта его наблюдений есть в манере держаться эта чёртова соблазнительная нотка. Эрик крутит кольцо на пальце, не зная даже, ему переживать о том, что в толпе в случайных людях он ищет кого-то похожего на мужа, или это, наоборот, вроде как нормально? Можно вообще высокий рост, тёмные волосы, карие глаза и блядскую походку назвать типажом? Бёдра парня двигаются в такт музыке, и Эрик следит за ними так, как следят коты за указкой. Увлечённо, но лениво. Пока Эрик думает, парень решает всё сам. Улыбка становится неприличной, пока парень приближается.
Эрик даже позы не меняет, так и сидит, закинув руки на изголовье дивана, крутит стакан с виски в руке, кивает парню. Впрочем, разрешение никому не нужно. Эрик не против, он представляется, он улыбается Колину, не упрощая ему жизнь и не начиная разговор. Подошёл же Колин зачем-то, как-то же он собирался начать знакомство, Эрику интересно. Эрик не удивился бы и вопросу о том, не хочет ли он по-быстрому где-нибудь в ближайшем мотеле. Эрик не удивился бы и в том случае, если бы ему начали толкать наркоту. В конце концов, он не первый раз плавает.
Но это подкат, и, что ж, это Эрика тоже не удивляет. Эрик облизывает губы, пытаясь сдержать довольную улыбку, демонстративно пряча её в стакане, пока делает глоток. Он рассматривает Колина несколько долгих мгновений, всматривается и задумчиво, ласкающе гладит себя по подбородку пальцами, – в руке всё ещё стакан. Даже в таком освещении понятно, что глаза напротив – тёмные. Эрик слишком долго молчит, слишком долго смотрит глаза в глаза. Ему нечего обдумывать на самом-то деле, он просто любуется и наслаждается повисшей паузой. Чтобы она стала неловкой Эрику надо переродиться другим человеком. Пауза скорее напряжённая. И улыбка Эрика ничуть не умаляет веса этой паузы.
— Виски, — он кивает на бутылку на столе, давая понять, что эта потребность закрыта. — Не стесняйся, — не похоже, что Колину эта социальная практика знакома, но Эрик так, чисто на всякий случай предлагает. — Но я не против, чтобы ты меня угостил. Например, ты, — Эрик делает ещё одну паузу, чтобы свободную руку занять, чтобы съехать ею со спинки дивана и дотянуться пальцами до чужого плеча, – не прикосновение даже, а один только намёк, — такое угощение определённо в моём вкусе, — Эрик играет бровями. Не так-то сложно превратить простое предложение выпить в эвфемизм, и Эрику ничуть не совестно выбирать этот простой путь. К чему ходить вокруг да около, если Колин сам приплыл в руки. Эрик так разговаривает, так улыбается, будто уже обдумывает, как Колин будет смотреться в кровати гостиничного номера.

- Я Ваша вечная должница, мастер, - она прикрывает глаза, мазнув ресничками по коже, и трепетно подрожав ими, как бабочка - крыльями, а затем снова поднимает взгляд на режиссёра, явственно транслируя свою благодарность и восхищение. Эпик - дело проходящее: если же Уна Леджер-Льюис во что-то вцепилась, попробуйте её оттащить. Столько давления в этих челюстях, что странно, как Тайвин не опасается оральных ласк. Массимо и его охота на комод провоцирует характерный для Уны фырк, который она удачно маскирует, но наблюдает, не скрывая, за тем, как отреагирует Хьюго, подавая негласный сигнал о том, что готова реагировать на это поведение так, как поставит задачу её режиссёр; декоратор похож на саму Леджер, когда она обставляла комнату в кампусе, или квартиру, снятую Блэком. Ну, знаете, когда стулья из Икеи надо как-то скомпоновать со своей скатертью ручной работы из Италии. Ха. Она его понимает, но принимает ли все эти метания - зависит только от мастера Йорка.

Услышав мнение Саймона по поводу секса на осколках цилизации и серьезного актёрства, Уна уже не прячет улыбку: ей это, наоборот, кажется интересным ходом, тем более, что красивого там (не говорите Саю, он оскорбится) там будет мало. Точнее, от эротики - ибо Уна прекрасно знала, как выглядит обнаженной, и это точно не те изгибы, которые можно выгодно подчеркнуть даже игрой теней или колоркоррекцией. Но раз в год и палка стреляет, а? Ха, дважды. Контраст, незащищенность, хрупкость чувств, жизни, страсти, как способа укрыться от страстей... кажется, это великолепно.. на уровне "попробовать сыграть", конечно. Потому что следом будет нанизываться "это же саймон", "как быть с би", "дед меня убьёт", "джо, если увидит, поржёт в голос, но вслух лишь поднимет бровь - мол, этого ты хотела?". Fuck, как сложно с этим вашим голливудом, даже на уровне пробника.

- Спасибо, - нараспев и стреляя глазками так, что становится понятно - входит в роль - отвечает напарнику по съемочной площадке, и куда искреннее - Джослин, даже не подозревая, как умудрилась пнуть её пару мгновений тому назад. Иначе бы опасалась, чувствуя какое грозовое облако повисло в атмосфере, пока Клиган зачем-то прикусила холку Розье. И какой овод их покусал?
Мастеру достаётся легкий реверанс в стиле скромных дебютанток Чарльстона, а потом она спешит заверить, что  - Я плохо разбираюсь в моделях того времени, поэтому - что покажется удачным, то и... - предложение "пусть оно будет чёрным" успевает прожечь язвочку на корне языка, кажется. Хорошо, что логика порой ей не изменяет: у братьев, обычно, одна фамилия. У этих - так точно. Так что, три ха - и она не договаривает, оставляя всё на откуп костюмера. Она безумно благодарна Луисе и за дополнение к образу - головка царственно склоняется, пока та надевает на неё украшения (ой, приятно позванивают), и за то, что предложила швею: - голосую за индивидуальный пошив. Поддержим малый бизнес, а то мы с Кэс уже однажды... нашопились, - хихикает, забирая своего хвостатого партнера по площадке у Розье, и с благодарностью пожимая ей что-то в районе плеча... накатывают эмоции, стоит Йорку гаркнуть про площадку. Луиса, кажется, еще может заметить сверкнувшую молнию страха в этом взгляде - но еще мгновение, и Уна Леджер-Льюис уже берёт себя в руки, а следом - здесь её нет. Есть только Дайан, Виви и дорога к "Эмми" и благодарственным речам и персональной страничке на IMDb.

Она напевает себе под нос какую-то простенькую мелодию, в которой раскрываются все прелести креольского акцента, для тренировки острого языка, которому теперь приходится попеременно прижиматься то к зубам, то к нёбу, и входит в роль, рисуя себе в воспоминаниях не вчерашний день, но жизнь Дайан до того момента, как будет произнесено заветное "МОТОР!". Они разбирали с Мастером, он действительно помог ей, и быть неблагодарной (читать как: "запороть первый же дубль") она просто не могла себе позволить. Не смотрится в зеркало на прощание, чтобы не спугнуть удачу (актёры такие суеверные, а к ним Уна себя уже причислила), и направляется к съёмочной площадке, отстраненно почесывая Виви. Главное, не слечь с ангиной после всех этих обещанных вёдер и купаний - никакой дед не спасёт, если она сорвёт съёмки "Холостяка"; и да, мы же все понимаем, что Йорка это не волнует? Раскатистая череда "ха", да-да.

Совмещать приятное с полезным – хороший навык, который помогает Эрику жить эту жизнь. Можно называть это оптимизацией процессов и казаться не просто гедонистом, интуитивно лавирующим между обязанностями и удовольствиями, но и управленцем, чей профессионализм интегрирован в личность. Эрик остаётся на пару дней в Орлеане, приехав сюда ради сделки для Плазы, но не собираясь тратить это время лишь на интересы Плазы.
Взгляд скользит по фигурам, по лицам, по яркому макияжу, по пьяным улыбкам, взгляд останавливается на высоком парне у барной стойки. Эрик даже прищуривается немного, будто это способно ему помочь угадать рост парня. Ничего с собой поделать не может, у него есть определённый типаж, и он не собирается этого отрицать. Стыдиться ему тоже нечего, хоть это и банальщина какая-то. Эрик встречается взглядом с парнем у бара, улыбается сам себе, потому что у объекта его наблюдений есть в манере держаться эта чёртова соблазнительная нотка. Эрик крутит кольцо на пальце, не зная даже, ему переживать о том, что в толпе в случайных людях он ищет кого-то похожего на мужа, или это, наоборот, вроде как нормально? Можно вообще высокий рост, тёмные волосы, карие глаза и блядскую походку назвать типажом? Бёдра парня двигаются в такт музыке, и Эрик следит за ними так, как следят коты за указкой. Увлечённо, но лениво. Пока Эрик думает, парень решает всё сам. Улыбка становится неприличной, пока парень приближается.
Эрик даже позы не меняет, так и сидит, закинув руки на изголовье дивана, крутит стакан с виски в руке, кивает парню. Впрочем, разрешение никому не нужно. Эрик не против, он представляется, он улыбается Колину, не упрощая ему жизнь и не начиная разговор. Подошёл же Колин зачем-то, как-то же он собирался начать знакомство, Эрику интересно. Эрик не удивился бы и вопросу о том, не хочет ли он по-быстрому где-нибудь в ближайшем мотеле. Эрик не удивился бы и в том случае, если бы ему начали толкать наркоту. В конце концов, он не первый раз плавает.
Но это подкат, и, что ж, это Эрика тоже не удивляет. Эрик облизывает губы, пытаясь сдержать довольную улыбку, демонстративно пряча её в стакане, пока делает глоток. Он рассматривает Колина несколько долгих мгновений, всматривается и задумчиво, ласкающе гладит себя по подбородку пальцами, – в руке всё ещё стакан. Даже в таком освещении понятно, что глаза напротив – тёмные. Эрик слишком долго молчит, слишком долго смотрит глаза в глаза. Ему нечего обдумывать на самом-то деле, он просто любуется и наслаждается повисшей паузой. Чтобы она стала неловкой Эрику надо переродиться другим человеком. Пауза скорее напряжённая. И улыбка Эрика ничуть не умаляет веса этой паузы.
— Виски, — он кивает на бутылку на столе, давая понять, что эта потребность закрыта. — Не стесняйся, — не похоже, что Колину эта социальная практика знакома, но Эрик так, чисто на всякий случай предлагает. — Но я не против, чтобы ты меня угостил. Например, ты, — Эрик делает ещё одну паузу, чтобы свободную руку занять, чтобы съехать ею со спинки дивана и дотянуться пальцами до чужого плеча, – не прикосновение даже, а один только намёк, — такое угощение определённо в моём вкусе, — Эрик играет бровями. Не так-то сложно превратить простое предложение выпить в эвфемизм, и Эрику ничуть не совестно выбирать этот простой путь. К чему ходить вокруг да около, если Колин сам приплыл в руки. Эрик так разговаривает, так улыбается, будто уже обдумывает, как Колин будет смотреться в кровати гостиничного номера.

Эрен ставит свою подпись в углу листка и пододвигает планшет с закрепленным на нем договором обратно к мужику в деловом костюме. Его подпись на этом листке - последняя. Все остальные парни - его гитаристы, басист и драммер уже поставили свои закорючки чуть выше.
Их демо зашло. Они были услышаны, и их демо, записанное на общие собранные пару баксов в импровизированной студии в гараже их драммера, вызвало интерес. Лейбл был инди, но, черт подери, это. был. уже лейбл! Под который из группа была подписана и под которым они могли выпустить приличный дебютный альбом. Все пятеро старались сохранить предельную серьезность, но счастливый оскал невольно лез на юные физиономии как кот на мартовскую кошку. Вечеринка по случаю не заставила себя долго ждать, и парни негласно постановили, что на этот раз она будет у вокалиста. Отца все равно не должно было быть в городе до самых выходных, а подобные тусовки в его отсутствие Эрен устраивал не впервые.
К примерно 20:00 количество гостей в пентхаусе одной из высоток Нью-Йорка приближается к 50-ти - это нерушимая аксиома: один приятель приводит другого, а этот другой звонит третьему и совершенно случайно с ним оказывается его девчонка… Мэтс не был против. Тем более, разнообразие девчонок на этой пати откровенно радовало…Помимо девчонок разнообразие наблюдалось в закупленном алкоголе, табаке - пара парней, к тому же, притащили неплохой кальян - и прочих добытых примочках весьма широкого и разнообразного спектра действия, от травы и колес до хорошего качества снежка. В музыкальном сопровождении, наоборот, можно было сказать, что все было по классике: проверенные временем метал-хиты, начиная от In Flames, Slipknot, Sixx A.M. и старичка Мэнсона, и переходящие к In This Moment, Ice Nine Kills, Palaye Royale в качестве замасливания девчонкам, и прочими прелестями. Все то, когда басы, льющиеся из колонок заставляют вибрировать стены и почки, но тебе от этого только по кайфу.
Эрен вставляет в правую ноздрю металлическую трубку хромированного цвета длиной около семи сантиметров и диаметром не больше миллиметров пяти, проходится ей по дорожке из белой пыли, втягивая охлаждающую субстанцию; повторяет фокус с левой и передает сидящей рядом с ним девчонке. Ее привел какой-то парень и у нее шикарные сиськи, красивые раскосые глаза, и ее зовут Чиара. Во всяком случае так она представилась на своем ломаном китайско-английском. Свет в квартире выключен и освещение заменяют приволоченные кем-то несколько стационарных цветных паров и пара стробов. Стробы принадлежат их гитаристу. Не смотря на всю радугу света с улицы их красочная веранда все равно едва ли видна во всей красе - только пучки света отражаются, растворяясь в ночном небе.
- Твою налево, Мэтс! Да ты шикуешь!! Нихеровая хибара. - приветствует очередной прибывший, хлопая парня по плечу и стараясь перекричать грохочущие децибелы звука.
- Это отца. - отзывается Эрен, мотая головой. Парень никогда не кичился чем-либо из того, что не заработал сам. Даже байком парень был горд лишь отчасти - его он собрал и прокачал сам по частям из перекупленных деталей процентов на 70%, но 30 из них все еще были куплены при помощи отцовской карточки.
С Матссоном-старшим, кстати сказать, они в последнее время относительно даже ладили. Не так, чтобы до большой семейной любви - ее никогда не было между ними двумя, но вполне стабильный негласный мир в течение последних трех недель с даже обоюдно интересными разговорами присутствовал. В последнюю неделю, правда, они даже не пересекались, обмениваясь дежурными сообщениями по делу, не исключено, что именно поэтому и не успев пока что в очередной раз постараться.
- Хээй! С достижением вас, парни! - очередной приятель подходят к группе, чтобы поздравить - Совсем теперь крутые, да?! С вас вписка на Download! Или Rock Am Ring! - ребята ржут в ответ, обещая запрошенную привилегию, хотя до этих крутых фестивалей им еще предстоит определенно долгий путь. Кроме всех шуток, подписать контракт с лейблом - это действительно охренительное достижение. Эрен даже ловит себя на мысли, что хочет поделиться этим со Стоуном, но лучше когда тот вернется в город, по обыкновению в субботу, ближе к вечеру, за пиццей и парой пива.
Чиара разворачивает его к себе за подбородок и целует; мокро. Их гитарист к тому времени уже успевает уединиться на веранде - хотя, при количестве народ, тусующегося сейчас в их апартаментах, уединиться - это громкое заявление - с ее подружкой, зажимая ее в угол. Время близится к двум, действительно пролетая незаметно. В этой атмосфере парень сейчас чувствует себя как никогда...дома. Никому из них не важны деньги или статус друг друга - здесь тусуются девчонки, с ног до головы покрытые Dior и Balenciaga, тут же другие - из отдаленных кварталов Нью-Йорка в драных джинсах с распродажи, высокий тощий парень с собранными в хвост волосами - кажется, его зовут Ник - собирается подаваться на грант, он дохрена умный и смыслит в физике, но ничерта не может закадрить скучающую рядом рыжулю, огребая подколы дружков...Каждый из них притащил сюда, что мог - дорогущее японское бухло, пиво по 5 баксов за упаковку, дурь, гондоны, чипсы, пиццу и китайскую еду...Гитары, свет, дополнительные колонки, чертов дартс, сраного надувного единорога, естественно черного и естественно не понятно зачем - у них в квартире нет бассейна... И все они кивают головами в такт льющейся из колонок мелодии, ржут и скалятся во все 32, просто отрываясь вместе. Потому что музыка - это то, что заставляет сердце биться чаще. Мэтс закидывается еще парой дорожек, нивелируя эффект от крепкого виски, которого он вместе с остальными успел уговорить за ночь немалое количество; берет девчонку за руку и утаскивает по направлению к спальне. Здесь тоже есть колонка, но музыка подойдет чуть более расслабляющая...Парень сдергивает со своей пассии одежду, расправляясь с ремнем на своих джинсах...Она горячая, а еще чертовски гибкая и пахнет пачули...
Удовольствие, увы, длится не так долго как могло бы...Не проходит и пятнадцати минут, как музыка внезапно замолкает. Впрочем, это не сильно беспокоит Эрена - парень все же кончает, распахивая удивленно глаза, когда не чувствует под собой ожидаемого и уже привычного изгиба. Такого, чтобы девчонка не кончила под ним, у Эрена еще не случалось. Симпатичная азиатка таращится на него в ответ своими раскосыми и черными и...тычет куда-то за его спину. Парень выходит из нее, оборачиваясь и чуть не сваливаясь с кровати от охренения, как если бы ошпарился о едва заглушенный двигатель своего байка. Картинка перед его глазами нечеткая, и в комнате достаточно темно, но отца он узнает даже в этом свете и состоянии. А раздавшийся секундой позже голос его догадку только подтверждает.
- Твою мать!!! Какого хрена...?! Ты же должен был вернуться завтра!!...
Чиара лапочет что-то на китайском, соскакивая с кровати и, прикрыв своим же платьем свои шикарные сиськи, ретируется за дверь. Парень потирает ладонями лицо, пытаясь взбодриться, и хватает брошенные тут же джинсы.
- Может свалишь?! Дай хоть, блин, одеться... - последнее выходит не с первого раза: джинсы узкие и с дырками, а координация Эрена сейчас оставляет желать лучшего. Наконец, справившись с коварной деталью гардероба, мальчишка выходит в гостиную, где по-прежнему тихо и общее настроение уже далеко не такое радостное как было; часть народа начинает активно валить.
- Вечеринка окончена, парни... - не без досады в тоне резюмирует хозяин балагана - Наверстаем в другой раз.
- Ух...Удачи, чувак! - усмехается один из приятелей, толкая Эрена кулаком в плечо, несколько других ограничиваются ободряющими похлопываниями.
- Фак, так это реально был не стриптизер?! А он чертовски сексуальный!... - доносится из коридора, где несколько ребят поднимаю успевшие отрубиться тела - Я заеду за усилителем...когда скажешь. - обращается к своему вокалисту тот самый парень, который первым узрел в эту ночь подплывающий айсберг в виде неожиданно явившегося отца Эрена, которого остальные ребята из окружения его потомка, откровенного говоря, опасались.
- Увидимся на реп-базе. - кивает в ответ Мэтс. Дверь за последними удалившимися спинами закрывается с почти беззвучным хлопком.
Стоун Матссон стоит напротив, по-прежнему сверля своего отпрыска взглядом, и на его лбу можно почти буквально прочесть бегущую строку: "Эрен Кристер Матссон-Хоппер, ты капитально попал". Подросток шмыгает носом, отводя на затылок растрепанные волосы.
- Ну что?! - первым прерывает давящее молчание; нетерпеливо - Я не ждал тебя сегодня. Мы бы успели все убрать...Думаешь, раньше здесь никто никогда не тусил?! Если у тебя не было вечеринок, не значит, что так и должно быть...И вообще ты хоть раз что-то замечал?! Держу пари, что нет. Мы ничего не угробили, так что, заканчивай высверливать во мне дырку... - парень облокачивается на дверной косяк; Эрен очевидно пьян, но держится вполне прилично, отвечая сейчас Стоуну таким же уверенным взглядом глаз, необычный цвет которых - кусок светлой зелени от отца и шоколадно-карий от матери - в темноте даже кажется вполне однородным, разве что и на одну сотую не таким же трезвым.
- Я приберусь. Завтра. - а вот в этом не верить сыну совершенно не было повода: обычно мальчишка действительно либо не обещал ничего, либо выполнял свои обещания - в этом плане швед в воспитании потомка точно преуспел.

Честно говоря, поведение владельца Плазы ставит Кита в тупик: он ни разу не видел мужчину в таком состоянии - эти отведенные глаза и неясная рябь эмоций по лицу...Эйзенхорн, в целом, мирный чувак и ни за что не стал бы провоцировать конфликт, именно так предпочитает думать один горе-звездун, пока мысленно считает до десяти (всё как учили в рехабе!) и пытается убедить сам себя в том, что ему нужно быть ответственным взрослым - не вести себя, как истеричная трехлетка - бизнес жестокая штука, всякое случается. Сейчас он узнает причину и они наверняка что-нибудь придумают.
"А если нет?" - подзуживает внутренний голос, и Элмерс хватается за стаканчик с кофе, как утопающий за соломинку. Капучино все ещё теплый, приятно пахнет, ещё один шажок в сторону от истерики.

— Прости, что ты сказал? - пальцы невольно сжались на многострадальном стаканчике. Кажется, кто-то выполз из уютного кокона самообмана очень вовремя: Эрик не собирается называть причину расторжения договора, но уже подделал её в документах чужими руками, чтобы...что? Самому рук не марать, видимо. Выбросить из головы собственный проёб!
— Лимоны...?? - мать твою, да что здесь вообще происходит?!
"Тебя поимели, друг", - поганая мысль, но, опять же, правдивая. Удивление медленно покидает его лицо, сменяясь совершенно противоположной гримасой. Воды отступили, Титаник несётся на айсберг. Кит дважды пинает ни в чем не повинный рейл, предпочитая наблюдать, как тот откатывается к другим рейлам, приводя в неистовство то обилие кофров, которое на них висит. Он, пока что, не может подобрать слова и справедливо опасается, что вместо рейлов может напинать собеседнику. Пока что опасается.

— "У нас тут Северная Корея наоборот", да? Как я мог на это купиться... - легко! Очень хотел верить в совпадение интересов и ценностей. Это ж не лейбл, где тебя за рейтинги на британский флаг порвут, тут миссия какая-то у людей есть! Очень смешно.
— А ребятам я что, по-твоему, должен сказать? ЧТО ЛИМОНАД НЕ ПОЛУЧИЛСЯ?! - ай, ой, кофе летит в большого красивого человека, пачкает его свеженький аккуратный джемпер. И, нет, ему не жаль - ни человека, ни джемпера в данный момент. В глубине души он знал, что нужно быть тварью, если хочешь выжить, вот только к себе никогда не примерял - легко быть хорошеньким, когда все проблемы решает менеджер или нанятые юристы. Сейчас защититься от реальности не получается, помочь некому.

— Слушай сюда, бизнесмен-переросток... - айсберг растет, не злите Кита Элмерса. Ему хочется думать, будто он неотвратим, как Судный день, но о красоте момента размышлять попросту некогда. Эрик раза в полтора крупнее него и может слиться отсюда в любой момент? Плевать! Эрик даже может его ударить. Плевать! С чего он вообще взял, что сможет зажать у стены человека с превосходящими габаритами и опытом? Ни с чего.
— Даже не думай, что я подпишу липовые документы. Это в Калифорнии можно найти другую площадку за две недели до мероприятия и разницы никто не заметит, а мы с тобой в Луизиане, сечешь фишку? - шуба опасно скатывается с плеча, жест, которым он её поправляет, выглядит слишком неуместным и уязвимым в сложившейся ситуации. Цель приближается и чёрта с два Кит отступит.
— Шоу сорвано. Представляешь сколько времени у меня освободится для судебных разбирательств? - он утыкается взглядом в пятно на джепмере, однако усилием воли заставляет себя поднять глаза и взглянуть собеседнику в лицо.
— Я волею судеб знаком с одним местным сенатором - он, кстати, входит в попечительский совет университета, где ты преподаешь. Плаза сдохнет под шквалом проверок и аудитов, после чего я обращусь к своей сестре, и ни один банк штата не возьмется вас обслуживать. Это будет самый, сука, дорогой День Святого Валентина в твоей жизни, - не то, чтоб все его угрозы были беспочвенными. Внезапно пробирает холод от того, что он вообще-то реально может устроить Эйзенхорнам сладкую жизнь - достаточно доказать, что причина расторжение договора выдуманная, а значит имеет место быть мошенничество. Достаточно отказаться подписывать документы и шестеренки закрутятся.
— Так что попробуем ещё раз, мистер Эйзенхорн: какова реальная причина, по которой шоу в Плазе не состоится? - как там говорят? Бог любит троицу!

Чем больше он слушал, тем больше Рафаэль понимал, в какую ерунду его впутали. Что от них ждут полного сопровождения этой операции, а сотрудники Брайтона будут у них на поводу. Неужели все настолько плохо здесь с полицией? Хотя о чем это он... В Нью-Йорке не смогли посадить напавшего на его дочь. Что уж говорить о Брайтон. Хотя Эрнандес был знаком с некоторыми сотрудниками из этого города, приходилось встречаться по работе, по общим делам. И не сказать, что все уж настолько плохо.
Людей на эту операцию он сможет выделить все равно немного, кто иначе будет охранять Орлеан? За местные разбои так же придется отвечать, участие части сотрудников в Брайтоне не отменяет основную работу. Рафаэль старался сохранить невозмутимый вид, чтобы не выдавать своё удивление и лёгкое презрение к этому вопросу. Команда поступила свыше, а приказы обсуждению не подлежат. Жаль, что на эту команду потом нельзя будет сослаться, если что-то пойдет не так, как нужно.
Мероприятия в городе мало чем отличались от тех, что придумали в Орлеане. Так что изобретатьь велосипед не придется, а продумать все по похожей схеме. С рождественскими праздниками Рафаэль знаком слишком хорошо, будучи ещё детективом сам принимал участие в патруле. Но заняв более высокую должность, только руководил процессией.
Рафаэль открыл папку, где было подробно расписано. Оно неплохо подготовились к этой встрече, и на том спасибо. Надоело уже слушать про местные преступления, как будто  в других регионах их меньше. Как правило, в праздники стоят на ушах все службы города. Врачи, пожарные...
— Сомневаетесь, что они могут справиться сами? — вырвалось у лейтенанта. Хотелось спросить, как же вы тут живете, но он  продолжил, — В таком случае, чтобы составить подробный план, потребуется время, смогу предоставить его в течении недели. Но общий смысл мне понятен. Кроме того, точно понадобится ещё расстановка всех точек для массовых гуляний. Новые палатки, ярмарки, где каток, ёлка и прочие атрибуты. Нужна будет схема. Патрульные, ответственные за свои участки, которые им предстоит объезжать должны быть усилены, хотя бы ещё на одну машину, — проговорил Рафаэль, проецируя задачи по Орлеану на Брайтон. Пока не знал, насколько это будет целесообразно, подробную карту города ему ещё предстоит изучить. Он взглянул на интерактивную, но бумажный вариант всегда будет актуален. Эрнандес выделил для себя все въезды на центральную площадь, которые должны будут быть под присмотром.
— Центральную площадь планируется огораживать и ставить рамки? Металлоискатели, контроль проноса алкоголя, всевозможных опасных салютов, больше, чем бенгальские огни. Плюс отсутствие продаж их на территории, — да, это не панацея, но значительно облегчает работу в центре для полиции. Пусть бухают, но дома или в других кварталах, где гораздо меньше людей, и их легче обнаружить другим патрульным. У них были случаи, когда какая-то бракованная ракета влетела в лицо девушке. К сожалению, не выжила, а парень пошел по этапам. Если Брайтон не планирует организовывать подобную установку, то задача усложняется. Но... Если от них хотят помощи, а уж тем более, реализации, Рафаэль оставил за собой право потребовать организовать. Иначе просто снимает с себя часть ответственности.
— Помимо развлекательных мероприятий на центральной площади, планируется ли приезд первых лиц города? Их публичные выступления или посещение объектов города? — спросил Рафаэль, поднимая взгляд на девушку. Речь шла не только о ночи, днем люди будут усиленно готовиться. Кроме того, по опыту Орлеана, их мэр любил поздравлять людей с трибун. И не только мэр.

Когда-то это была сделка с собой, сделка с совестью. Стеллан не горел желанием быть начальником, несмотря на то, что командовать он любил. Но одно дело сидеть в кресле детектива, а совсем другое руководить отделом. Иной раз хотелось все бросить и уйти. Просто уйти в никуда... Или на пенсию. Да как представит сидеть дома в одиночестве, в четырех стенах, так лучше уж сидеть в кабинете. Тем более, что он уже втянулся, и иногда видеть испуганные лица своих сотрудников очень вдохновляет.
Иногда он все же возвращался к старым делам, которые лежали у него в сейфе. Висяки, безнадежные. Но иногда интересно покапаться, понять что ты упустил в тот момент. Стеллан иногда брал такие папки домой, и изучал перед сном. А иногда задумывался, что полиция стала частью его жизни. И иметь какую-то другую ему совсем не дано. Вообще полицейские редко остаются женатыми. Хотя его боевая подруга была с ним до конца... Лучше бы просто ушла. Чем так. Стеллан мысленно не возвращался к тем событиям, которые усадили его в кресло начальника. И другим запрещал напоминать ему о болячках, он здоров как бык, переживет их всех. Тем более, что рисковать ничем не приходилось. Если только нервы треплют свои же подчиненные...
Приглашение Лауры поужинать было кстати. Стеллан не собирался идти домой, он хотел заехать в какой-нибудь бар, подальше от работы и дома... Чтобы меньше рисков встретить знакомых. Да, выпивать теперь можно немного. Хоть немножко расслабиться. Но кафе, так кафе. Компания племянницы его устраивала.
В последний момент вспомнил, что надо бы купить какой-то подарок или можно обойтись десертом в подарок? Впрочем, по голосу девушки не похоже, что эта встреча будет на хорошую тему. Таким голосом сообщают плохие новости. Эрл вздохнул, купил коробку конфет, чтобы поднять настроение. Выудив телефон из кармана, посмотрел адрес присланный в мессенджере, и поехал в сторону кафе. Место то, что надо. И остается надеяться, что племянница не осудит за желание выпить. Машину можно тут бросить и уехать на такси.
Войдя в помещение, Стеллан осмотрел глазами столики, увидел за одним из них Лауру. Да, вид слишком уж удрученный. Даже его приподнятое настроение выглядит глупо. Странно, но она одна из немногих, к кому Эрл испытывает, хоть какие-то чувства. Понять бы еще какие.
— Здравствуй, Лаура, — улыбнулся мужчина, сел за столик напротив нее, вручил пакет с коробкой конфет. И был приятно удивлен выбором напитка, — Раз такой расклад... Разговор будет тяжелый, я верно расценил? Ну, что у тебя случилось. Просто так вино мне никто не наливает, — хмыкнул Стеллан, и заказал себе еще стейк и запеченый картофель. Только сейчас понял, что последний раз он ел в обед, и страшно проголодался.